AESTHETICA.NAROD.RU
На главную страницу
Анекдот. Тексты. Тематическая подборка.
Анекдоты о конкретных людях.
АНЕКДОТЫ О ГОСУДАРСТВЕННЫХ ДЕЯТЕЛЯХ
***
Хиос одно время раздирали гражданские распри. Одна из партий стала добиваться поголовного изгнания сторонников враждебной партии. Тогда один из хиосцев заявил:
- Этого ни в коем случае нельзя допустить. После нашей победы нужно сохранить некоторое количество врагов, чтобы впоследствии из-за недостатка противников мы не начали враждовать друг с другом.
Этот довод произвёл на "однопартийцев" решающее впечатление.
***
Древнегреческого полководца Алкивиада (450–404 до н.э.) укоряли его друзья:
- Ну, что ты нашёл в этой гетере Лаисе? Зачем путаешься с ней? Ведь она не любит тебя!
- Видите ли, - отвечал им Алкивиад, - вино и рыба меня тоже не любят, однако мне они всё равно очень нравятся!
***
Римского оратора Катона старшего (234-148 до н.э.), непримиримого врага Карфагена, как-то спросили:
- Разве не возмутительно, что до сих пор в Риме не воздвигли тебе достойный памятник?
- Помилуйте! - воскликнул Катон. - Я предпочитаю, чтобы говорили: "Почему не воздвигли памятник Катону?", чем спрашивали: "С какой стати воздвигли памятник Катону?".
***
Оливер Кромвель (1599-1658) - лидер английской буржуазной революции XVII века - триумфально въезжал в столицу. Глядя на толпу, сбежавшуюся со всех сторон, кто-то заметил ему:
- Как же много, сэр, вас приветствует людей!
- Не заблуждайтесь, - хладнокровно отреагировал на это Кромвель. - Этих зевак будет столько же, если меня повезут и на эшафот.
***
Конец царствования Короля Солнце, Людовика XIV (1638—1715) был омрачён многочисленными поражениями французских войск во время войны за испанское наследство. Это были поражения под Гохштедом (1704), Турином (1706), Рамильи (1706), Уденардом (1708) и Мальплаке (1709). В это время даже самые порядочные люди при дворе повторяли:
«Зато король чувствует себя хорошо. А это главное!»
***
У генерал-лейтенанта Юбера де Конфлана (1690-1777) однажды ужинало несколько молодых придворных. Вскоре они затянули игривую, но вполне пристойную песенку. Не успели они её закончить, как бригадный генерал Луи Франсуа де Фронсак (1696-1788) затянул настолько непристойную песню, что все смутились, так что хозяину пришлось его прервать:
- Ты что, Фронсак, спятил? Чтобы такое и петь, и слушать, нужно, по крайней мере, ещё десять бутылок шампанского!
***
После поражения под Полтавой (1709) шведский король Карл XII (1682-1718) укрылся у своих союзников турок и прожил там целых четыре года, подбивая Турцию на совместную войну. В 1711 после подписания выгодного для Турции Прутского мира с Россией интриги Карла XII стали раздражать султана. Турки вежливо, но настойчиво, предложили Карлу покинуть пределы Турции, выделив ему значительную сумму на проезд. Карл пришёл в сильнейшее негодование и впал в буйство. Он приказал стрелять по янычарам, которые были присланы для его сопровождения до границы. Варненского сераскира, который передал ему повеление Порты, он топтал ногами в его собственной палатке и изорвал ему шпорами весь кафтан. Наконец, осенью 1714 шведский король под чужим именем, в сопровождении одного офицера проехал верхом из турецкого Эдирне в балтийский Штарльзунд, центр Шведской Померании.
***
Во время хлебных беспорядков 1726 года рота мушкетёров под командованием г-на де Авежана была послана для усмирения бунта. Он получил приказ открыть огонь по этой "сволочи", но мысль о расстреле своих сограждан привела его в ужас. Тогда он выстроил мушкетёров и велел им приготовиться к залпу, а сам с приказом в одной руке и шляпой в другой подошёл к толпе и объявил:
- Господа! Я получил приказ стрелять по сволочи. Прежде чем это сделать, попрошу всех честных людей удалиться.
Толпа быстро рассеялась.
***
Американский просветитель и государственный деятель Бенджамин Франклин (1707-1790) был первым американским послом во Франции.
Сидя однажды на званом обеде и не понимая, о чём говорится в многочисленных речах - ибо французского языка он не знал, - Франклин, чтобы не показаться невежливым, аплодировал, когда в зале звучали аплодисменты, и смеялся, когда смеялись другие.
После одной из речей все присутствующие встали. Раздались бурные приветственные возгласы. Франклин старался не отставать от других. Каково же было его удивление, когда он заметил, что внимание всех гостей устремлено на него, а приветствия и аплодисменты сменились громким смехом.
Франклин спросил у соседа-американца, о чём говорилось в этой речи.
- В речи говорилось о вас, - ответил сосед. - В ней говорилось, что вы прекрасный дипломат и очень скромный человек.
***
Маршал Виктор-Франсуа де Брольи (1718-1804) во время одного из сражений упорно не хотел покидать опасный участок фронта. Сослуживцы убеждали маршала, что он не вправе рисковать своей жизнью, но тщетно. Тогда граф Луи де Жокур (1704-1779) подошёл к маршалу и шепнул ему:
- Не забывайте, господин маршал: если вас убьют, командование перейдёт к генерал-лейтенанту дю Руру. А мы с вами знаем, что он бездарь.
Осознав страшную угрозу для армии, де Брольи немедленно покинул опасную позицию.
***
Граф Пётр Александрович Румянцев (1725-1796) однажды ранним утром расхаживал по своему лагерю. Какой-то майор в шлафроке и ночном колпаке стоял перед своей палаткой и в утреннем тумане не узнал приближающегося фельдмаршала, пока не увидал его перед собой лицом к лицу. Майор хотел было скрыться, но Румянцев взял его под руку и, задавая ему разные вопросы, повёл с собой по лагерю, который между тем уже проснулся. Бедный майор был в отчаянии. Фельдмаршал, разгуливая таким образом, возвратился в свою ставку, где уже вся свита ждала его. Майор, умирая со стыда, очутился посреди генералов, одетых по всей форме. Румянцев, тем ещё не довольный, имел жестокость напоить его чаем и потом уже отпустил, не сделав, впрочем, никакого ему замечания.
***
Однажды к графу Разумовскому (1728-1803), последнему гетману Войска Запорожского, с расстроенным видом пришёл его главный управляющий и объявил, что несколько сот его крестьян бежали в Новороссийский край.
- Можно ли быть до такой степени неблагодарными! - возмущался управляющий, - Ваше сиятельство истинный отец своим подданным!
- Э-э, - отвечал Кирилла Григорьевич, - батька, может, и хорош, да свобода-матка в тысячу раз лучше. Умные хлопцы: я на их месте тоже бы ушёл.
***
Михаил Васильевич Гудович (1752—1818), сын гетманского казначея, почти постоянно проживавший у Разумовского и старавшийся всячески войти в его доверие, гулял с ним как-то по его имению. Проходя мимо только что отстроенного дома графского управляющего, Гудович заметил, что пора бы сменить его, потому что он вор и отстроил свой дом на графские деньги.
- Нет, братец, - возразил Разумовский, - этому осталось только крышу крыть, а другого возьмёшь, тот станет весь дом сызнова строить.
***
Однажды в Сенате Разумовский отказался подписать решение, которое считал несправедливым. Сенаторы ему объявили, что Государыня желает, чтобы дело было решено именно таким образом.
- Когда так - не смею ослушаться, - сказал Разумовский, взял бумагу, перевернул её верхом вниз и так её подписал.
Поступок этот, разумеется, немедленно довели до сведения императрицы, которая потребовала от Кириллы Григорьевича объяснений.
- Я исполнил вашу волю, - отвечал он, - но так как дело, по моему мнению, неправое и товарищи мои покривили совестью, то я почёл нужным эту бумагу криво подписать.
***
У Кирилла Григорьевича был сын Андрей Кириллович. Своими блестящими способностями он поражал наставников. Получив затем образование в Гейдельберге, он на 23 году был произведён в генерал-майоры. Впоследствии, в царствование императора Павла стал чрезвычайным посланником в Вене и оставался им при императоре Александре I. Красивый, статный, уверенный в себе, Андрей Кириллович кружил головы всех красавиц Петербурга в царствование Екатерины II. Любезностью и щегольством он превосходил всех своих сверстников. Не раз приходилось его отцу уплачивать долги молодого щёголя. Однажды к Кирилла Григорьевичу явился портной со счётом в 2000 рублей. Оказалось, что у графа Андрея Кирилловича одних жилетов было несколько сотен. Разгневанный отец повёл его в кабинет и, раскрыв шкаф, показал ему кобеняк и поношенную мерлушечью шапку, которую носил ещё в детстве.
- Вот, что носил я, когда был молод. Не стыдно ли тебе так безумно тратить деньги на платье?
- Вы другого платья и носить не могли, - хладнокровно отвечал Андрей Кириллович, - Вспомните, что между нами огромная разница: вы сын простого казака, а я сын российского генерал-фельдмаршала.
Гетман был совершенно обезоружен таким ответом сына.
***
В 1789 и 1790 годах адмирал Чичагов (1726-1809) одержал ряд блистательных побед над шведским флотом, которым командовал сам шведский король, Густав III. Старый адмирал был осыпан милостями императрицы: получил Андреевскую ленту, орден святого Георгия 1-й степени, около 4000 душ, а при заключении мира серебряный сервиз и шпагу, украшенную алмазами. При первом, после того, приезде Чичагова в Петербург императрица Екатерина II (1729–1796) изъявила желание, чтобы он рассказал ей о своих походах. Государыню предупреждали, что адмирал почти не бывал в хороших обществах, иногда употребляет неприличные выражения и может не угодить ей своим рассказом. Но императрица осталась при своём желании. На другое утро явился Чичагов. Государыня приняла его в своём кабинете, и, посадив напротив, вежливо сказала, что готова слушать. Старик начал… Не привыкнув говорить в присутствии императрицы, он робел, но чем дальше входил в рассказ, тем больше оживлялся, и, наконец, пришёл в такую восторженность, что принялся уже кричать, махать руками и горячиться, как бы при разговоре с равным себе. Описав решительную битву и дойдя до того, когда неприятельский флот обратился в полное бегство, адмирал всё забыл, и стал ругать трусов - шведов; причём, употребляя такие выражения, которые можно слышать разве что в трактирах.
- Я их …, а они …, а мы их …, - кричал адмирал.
Вдруг старик опомнился, в ужасе вскочил с кресла и повалился перед императрицей.
- Виноват, матушка, ваше императорское величество…
- Ничего, ничего, - кротко сказала императрица, не дав заметить, что поняла непристойные выражения. - Продолжайте, Василий Яковлевич, продолжайте. Я ваших морских терминов не разумею.
Она так простодушно сказала это, что старик от души поверил, опять сел и докончил рассказ. Императрица отпустила его с чрезвычайным благоволением.
***
На Светлейшего князя Григория Александровича Потёмкина (1739-1791) частенько находила хандра. Он по целым суткам сидел один, никого не пуская, в совершенном бездействии. Однажды, когда был он в таком состоянии, множество накопилось бумаг, требовавших немедленного его разрешения, но никто не смел к нему войти с докладом. Молодой человек, по имени Петушков, подслушав толки, вызвался представить нужные бумаги князю для подписи. Ему поручили их с охотою и с нетерпением ожидали, что из этого будет. Петушков пошёл прямо в кабинет. Потёмкин сидел в халате, босой, нечёсаный, и в задумчивости грыз ногти. Петушков смело объяснил ему, в чём дело, и положил перед ним бумаги. Потёмкин молча взял перо и подписал их одну за другой. Петушков поклонился и вышел с торжествующим лицом: "Подписал!" Все к нему кинулись, глядят: все бумаги, в самом деле, подписаны. Петушкова поздравляют: "Молодец! Нечего сказать..." Но кто-то всматривается в подпись - и что же? На всех бумах: "Петушков, Петушков, Петушков..."
***
Однажды Сергей Лаврентьевич Львов (1740-1812), генерал от инфантерии, ехал с Потёмкиным в Царское Село и всю дорогу должен был сидеть, прижавшись в угол экипажа, не смея проронить слова, потому что светлейший находился в мрачном расположении духа и упорно молчал.
Когда Потёмкин вышел из кареты, Львов остановил его и с умаляющим видом сказал:
- Ваша Светлость, у меня до вас покорнейшая просьба.
- Какая? – спросил изумлённый Потёмкин.
- Не пересказывайте, пожалуйста, никому, о чём мы говорили с вами дорогою.
Потёмкин расхохотался, и хандра его, конечно, исчезла.
***
Как-то раз доложили Потёмкину о том, что некий граф Мандони, житель Флоренции, в довершении своих государственных способностей превосходно играет на скрипке. Потёмкину очень захотелось его послушать. Он приказал его выписать. Один из адъютантов срочно отправился в Италию; явился к графу, объявил ему приказ Светлейшего и предложил тот же час садиться в тележку и скакать в Россию. Благородный виртуоз взбесился и послал к чорту и Потёмкина, и адъютанта с его тележкой. Делать было нечего. Но как явиться к князю, не исполнив его приказания! Остроумный адъютант отыскал во Флоренции какого-то скрипача, бедняка, но не без таланта, и легко уговорил его, назвавшись графом Мандони, предстать перед Потёмкиным. Его привезли в Россию. Потёмкин остался чрезвычайно доволен его игрой и принял его на службу в чине полковника.
***
Князь Александр Васильевич Суворов (1730-1800) любил иногда нюхать табак из малой своей золотой табакерки, уверяя, что сие облегчает головную его боль. Иногда, посыпав табаком какой-нибудь душистый цветок, снюхивал с него и с восторгом говорил:
- Помилуй бог, какая роскошь!
***
Князь чрезвычайно любил быструю езду и никому не уступал дороги, часто опрокидывая в снег летящие навстречу санки. Однако ж в Финляндии, едучи на чухонской телеге, на повороте вдруг столкнулся с лихим курьером, мчавшимся к нему в полк. Опрокинутого в телеге Суворова курьер вдобавок пребольно наградил плетью. Лежавший с князем адъютант его, Курис, поднялся было и хотел закричать, что это Главнокомандующий, как Суворов, зажав ему рот, зашептал:
- Тише! Тише! Курьер! Помилуй бог, дело государственное!
***
Получив известие о взятии австрийцами Турина, Суворов за обедом очень хвалил австрийских генералов, пил за их здоровье, и особенно выделял генерала Кейма. Это очень не понравилось одному из высокопоставленных австрийских аристократов:
- А известно ли вам, граф, что Кейм из самого низкого состояния, и из простых солдат дослужился до генерала?
На что Суворов ответил:
- Что ж, пусть его не осеняет огромное родословное древо, но после таких подвигов я бы хотел иметь его хотя бы кузеном.
***
Родная племянница Александра Васильевича Суворова княжна Горчакова, которая едва ли уступала своему дяде в оригинальности вкуса, отдала руку и сердце Дмитрию Ивановичу Хвостову (1757-1835), литератору, известному всей читающей России. Когда и как граф Хвостов обнаружил в себе призвание смешить несколько поколений своими стихами неизвестно. Лет до 35-ти он слыл богатым женихом и сватался ко всем знатным невестам, однако всеми был решительно отвергаем. Союз с княжной сильно поднял его: будучи неуклюж, неблагообразен и уже не молод, пожалован он был камер-юнкером 5-го класса – звание завидуемое, хотя обыкновенно оно давалось 18-тилетним юношам из знатных фамилий. Это показалось настолько странным при дворе, что нашлись люди, которые сочли нужным заметить об этом Екатерине.
- Что мне делать? – отвечала она. - Я ни в чём не могу отказать Суворову: я бы этого человека сделала даже фрейлиной, если б он этого потребовал.
***
Один из придворных чинов подал императору Павлу Петровичу (1754–1801) жалобу на офицера, который тайно вывез его дочь и без разрешения родителей обвенчался с нею.
Решив удовлетворить жалобу своего чиновника, император начертал на ней:
"Офицера разжаловать, брак аннулировать, дочь вернуть отцу, считать девицей".
***
Лейб-хирург императорского двора Яков Васильевич Вилье (1768-1854) однажды был ошибкою завезён ямщиком на ночлег в избу, где уже находился император Павел, собиравшийся уже лечь в постель. В дорожном платье входит Вилье и видит перед собою государя. Можно представить удивление Павла Петровича и страх, охвативший Вилье. Император спрашивает, каким образом тот к нему попал. Вилье извиняется и ссылается на ямщика, который сказал, что квартира для него отведена тут. Посылают за ямщиком. На вопрос императора ямщик отвечал, что Вилье про себя сказал, что он анператор.
- Врёшь, дурак, - смеясь, говорит ему Павел Петрович, - император я, а он оператор.
- Извините, батюшка, - отвечает ямщик, кланяясь царю в пояс, - я и не знал, что вас двое.
***
Императорский паж, будущий литератор, Алексей Данилович Копьев (1767-1846) как-то бился об заклад с товарищами, что он понюхает табаку из украшенной бриллиантами государевой табакерки, которая всегда находилась при императоре. Однажды утром подходит он к столу возле кровати государя, который в это время почивал на ней, берёт табакерку, с шумом открывает её и, взяв щепотку табаку, с усиленным фырканьем суёт её в нос.
- Ты что делаешь, пострел? – с гневом замечает его проснувшийся государь.
- Нюхаю табак, Ваше Величество! – отвечает тот. – Вот уже 8 часов нахожусь на дежурстве. Сон начал меня одолевать. Я надеялся, что это меня освежит, и подумал, что лучше провиниться перед этикетом, чем перед служебною обязанностью.
- Ты совершенно прав, - говорит ему Павел, - но, так как эта табакерка мала для двоих, то возьми её себе.
***
В другой раз Копьев бился об заклад, что за обедом тряхнёт императора за косу. Однажды, будучи при нём дежурным за столом, схватил он государя за косу и дёрнул её так сильно, что государь, почувствовав боль, обернулся и в гневе спросил, кто это сделал. Все в страшном испуге. Только один паж не смутился и отвечал:
- Коса Вашего Величества криво лежала, и я позволил себе её выпрямить.
- Хорошо сделал, - быстро успокоившись, сказал государь. – Но всё же мог бы ты сделать это осторожнее.
***
Копьев был столько же известен в Петербурге своими остротами и проказами, сколько худобою своей малокормленной четверни. Как-то раз, проезжая по Невскому проспекту, он заметил своего приятеля Сергея Львовича Пушкина (1770—1848). Копьев предлагает подвезти его.
- Благодарю, - отвечает тот, - но не могу: я очень спешу.
***
Павел как-то решил посоветоваться с графом Фёдором Васильевичем Ростопчиным (1763-1826):
- Наступают праздники. Надобно раздать награды. Начнём с Андреевского ордена. Кому следует его пожаловать?
Граф обратил внимание Павла на тогдашнего нашего посла в Вене, графа Андрея Кирилловича Разумовского. Государь, с первою супругой которого, великой княгинею Наталией Алексеевной, Разумовский был в любовной связи, изобразив рога на голове, воскликнул:
- Разве те не знаешь?
Ростопчин сделал тот же знак над головой и воскликнул:
- Потому-то в особенности и нужно, чтобы об этом не говорили!
***
Однажды Ростопчин сидел в одном из парижских театров во время дебюта плохого актёра. Публика страшно шикала. Один Ростопчин аплодировал и восторженно кричал "браво".
- Зачем вы это делаете? - спросили его.
- Боюсь, как бы его не выгнали со сцены и он после этого не отправился учителем в Россию.
***
Планом князя Сергея Петровича Трубецкого (1790-1860) было сделать революцию, как во Франции. Граф Ростопчин сказал примечательные по этому поводу слова:
- Во Франции повара хотели стать принцами, а здесь принцы захотели стать поварами.
***
Современники считали, что первым мысль об устранении императора Павла с престола подал Иосиф де Рибас (1749-1800). Вице-канцлер Никита Петрович Панин (1770—1837), в свою очередь, предлагал объявить Павла сумасшедшим, а Александра назначить регентом. В перевороте 12 марта 1801 де Рибас не смог принять участия, так как умер ещё 2 декабря 1800. Панин же принялся вдруг всюду хвастаться, что именно ему пришла в голову "блестящая идея", и всё произошло по его плану.
Панин настолько переусердствовал в своём тщеславии, что вскоре был отставлен от должности, а с 1804 г. ему было вовсе запрещено проживание в обеих столицах. Опала Панина продлилась свыше 30 лет и не была смягчена даже после смерти Александра I (1777–1825).
***
Однажды бывший при Александре I-м морским министром адмирал Николай Семёнович Мордвинов (1754-1845) пришёл домой с заседания Государственного Совета очень расстроенным. На расспросы жены он ответил:
- Знаешь, душечка, можно принять меры против голода, наводнений, против огня, мировой язвы, против всяких бичей земных и небесных, но против благодетельных распоряжений правительства решительно нельзя принять никаких мер!
***
В 1811 году в Курск назначили нового губернатора Аркадия Ивановича Нелидова (1773-1834). Прославленный актёр Михаил Семёнович Щепкин (1788-1863), начинавший свою карьеру в Курске, вспоминал:
«Прислушиваясь во всех классах общества, я услыхал один ропот на губернатора. Первое — что при его средствах жил он не по-губернаторски и даже, к стыду дворянства и своего звания, ездил по городу четвернёй, а не в шесть лошадей, в царские дни, когда давал обеды, кроме должностных людей, никого не приглашал, прислуги держал мало, так что даже за пятью детьми или чуть ли не за шестью ходила одна девушка... Дворяне удивлялись ему и роптали. «Воля ваша, - говорили все, - это не по-дворянски!» Но главное, что возмущало всё общество, - Нелидов не брал взяток. Говорили: «Бог с ним, пусть не берёт. Но как же с ним договариваться?»
***
Однажды в один из проездов своих через Дрезден император Александр Павлович спрашивал нашего посланника Андрея Андреевича Шредера (1780-1858):
- Как это ты так и не собрался жениться?
- Потому, - отвечал он, - что я никогда бы не смог ослушаться Ваше Величество.
- Что ты имеешь в виду?
- Ваше Величество строжайше запрещаете азартные игры, а из всех азартных игр женитьба самая азартная.
***
Известно, что граф Михаил Андреевич Милорадович (1771-1825) любил играть в карты и играл, большею частью, очень несчастливо.
Однажды, после проведённой за картами ночи, когда в кармане не осталось ни одного рубля, граф утром явился во дворец, что называется, не в духе.
Император, заметив, что граф не весел, спросил его:
- Что ты скучен?
- Нечем заняться, ваше величество!
Государь пошёл в кабинет, взял первую попавшуюся книгу, вырвал из неё все печатные листы и положил вместо них сторублёвые ассигнации, сколько могло уместиться. Возвратясь в залу, государь подал Милорадовичу книгу и сказал:
- Прочти-ка, граф, от скуки этот роман: он очень занимательный и, надеюсь, остепенит тебя, пока возможно!
Граф, захвативши книгу, отправился домой.
На следующее утро снова является он во дворец, но уже с весёлым видом, и говорит императору:
- Первый том я уже прочёл, ваше величество. Очень хорош… Не знаю, каким будет второй?
Александр Павлович улыбнулся и опять отправился в кабинет. Там, взявши другую книгу, он повторил с нею ту же историю. Потом вынес её Милорадовичу и с расстановкой произнёс:
- Это, граф, том второй и ПОСЛЕДНИЙ!
***
Генерал Милорадович, командуя корпусом, при взятии Букареста, первый взошёл на крепостную стену. Когда после этого он явился ко дворцу, то император, высказавши ему свою благодарность, спросил его:
- Чем, граф, наградить тебя за Букарест?
- Государь, - ответил Милорадович, - я, как начальник, имею много наград от вашего величества; но не имею ордена за личную заслугу. А как по закону тому солдату, который первый взойдёт на стену, полагается орден Георгия 4-й степени, то я и прошу ваше величество наградить меня этим орденом.
Милорадовичу дали солдатского Георгия, и он был этим чрезвычайно обрадован.
На другой день является он к военному министру и подаёт ему рапорт: так как кавалеру ордена св. Георгия 4-й степени всё содержание полагается вдвойне, то потому он просит сделать зависящее об этом распоряжение.
Министр явился к государю и доложил ему о проделке Милорадовича.
- Что ж делать, - сказал государь. - Если по закону так положено, то давайте ему вдвойне.
***
Стараясь однажды достать какую-то книгу, стоявшую на верхней полке его библиотеки, и не преуспев в этом, Наполеон (1769-1821) велел подать себе стул.
- Позвольте, ваше величество, - сказал один из его высокорослых приближённых, - я достану эту книгу. Я всё-таки вас выше.
Наполеон оглядел его и сказал:
- Вероятно, вы хотели сказать - длиннее!
***
Наполеон нередко позволял себе довольно резкие выходки с окружавшими его вельможами. Однажды во дворце Тюильри в присутствии многочисленного собрания он обратился к Талейрану (1754-1838) с не приличными сану и месту выражениями. Министр выслушал молча вспышку императора, а затем, когда тот несколько удалился, но всё-таки мог отчётливо слышать слова министра, обернулся к особам, находящимся близ него, и произнёс с небрежным сочувствием:
- Как жаль, господа, не правда ли, что такой умный человек, гений нашего времени, так дурно воспитан!
***
Талейран пригласил к обеду одну русскую даму. Она опоздала на целый час. Недовольный хозяин после радушного приветствия, не успев ещё снять свою лицемерную улыбку, обратился к своему соседу, произнеся в оригинале греческую поговорку:
- Когда женщина не молода, не хороша, то не должна заставлять себя ждать.
Каково же было всеобщее удивление, когда русская дама, обратясь к разговаривавшим, отвечала по-гречески же:
- А когда женщина так несчастна, что должна обедать с невеждами, то ей не для чего торопиться.
Русская дама была по рождению гречанкой.
***
Когда Наполеон, идя походом в Россию через Вильно, спросил у бывшего там генерала Александра Дмитриевича Балашова (1770—1837), какой дорогой идти ему: на Москву или Петербург, то последний иронически ответил:
- Много путей, государь. Можно даже выбрать путь на Полтаву!
***
После поражения в России Наполеон в простых санях мчался на запад. Вместе со свитой он остановился у Немана. Местный крестьянин переправил генералитет на противоположный берег. Наполеон, всегда стремившийся получить сведения из первых рук, спросил у лодочника:
- Много ли дезертиров переправились через реку?
- Нет, - отвечал простодушный лодочник, - вы первые!
***
Как-то в беседе императрица Мария Фёдоровна спросила у Матвея Ивановича Платова (1751-1818), храброго атамана войска Донского, вернувшегося из поездки в Царское Село:
- Что делали? Гуляли?
- Что вы, государыня! - ответил Платов, разумея по-своему слово "гулять". - Большой гульбы не было, а так бутылочки по три на брата осушили...
***
Однажды в Английском клубе перед графом Фёдором Ивановичем Толстым (1782-1846) сидел некий барин с красно-сизым и цветущим носом. Толстой смотрел на него с сочувствием и почтением, но видя, что во всё продолжение обеда барин пьёт одну чистую воду, Толстой вознегодовал:
- Да это самозванец! Как смеет он носить на лице своём признаки им не заслуженные?
***
По прибытии в Париж граф Толстой встретился с министром полиции Фуше и попросил его найти для него прислугу. Фуше был удивлён. Толстой так объяснял свою просьбу. Он де иностранец и никого в Париже не знает, а так как он всё равно будет окружён шпионами полиции, то он предпочитает получить их из первых рук.
***
К царевичу Грузинскому, Баграту Георгиевичу Багратиони (1776-1841), бывшему во времена императора Александра Павловича сенатором, как-то обратилось известное ему лицо с просьбой помочь в одном деле, назначенному к слушанию в Сенате. Царевич дал слово. После, однако, оказалось, что просителю отказали и царевич, вместе с другими сенаторами, подписал определение. Проситель является к нему.
- Ваша Светлость, - говорит он, - вы обещали мне поддержать меня в моём деле.
- Обещал, братец.
- Как же, Ваша Светлость, вы подписали определение против меня?
- Не читал, братец, не читал.
- Как же, Ваша Светлость, вы подписываете документы, не читая их?
- Пробовал, братец, - хуже выходит.
***
Император Николай Павлович (1796–1855) велел переменить неприличные фамилии. Между прочими полковник Засс выдал свою дочь за рижского гарнизонного офицера Ранцева. Полковник утверждал, что его фамилия древнее, и потому Ранцев должен изменить фамилию на Засс-Ранцев.
Между тем, этот Ранцев был выходец из земли Мекленбургской. Он поставил на вид своему свёкру, что его предок пришёл в Россию с Петром I и фамилия его всё-таки знатнее. Однако, что касается прилагательного, то он не возражает.
Весь гарнизон был в "восторге". Но государь, не зная движения назад, просто велел Ранцеву зваться Ранцев-Засс.
Свёкор поморщился, но должен был покориться мудрой воле своего императора.
***
Государь, Николай Павлович, видя, что его повеления нередко не исполняются, что его обманывают, ему лицемерят, прибегают к пустым декларациям, стал брать на себя роль полицейскую, которая, как свидетельствуют современники, часто оканчивалась публичным фиаско. Дело порой доходило до смешного. Так, из желания покончить с воровством чиновников, он взялся просматривать их формуляры и, когда находил в них записи о приобретённых имениях, велел выяснять - на какие такие средства. Ответы были разные, в том числе с откровенной издёвкой:
"Имение приобретено женою на подарки, полученные ею в молодости от графа Бенкендорфа"
Государь знал о женолюбии своего друга.
***
Однажды император Николай Павлович посетил тюрьму. Входит в одну камеру и спрашивает заключённого:
- За что сидишь?
- Не могу знать, ваше величество. Оклеветали невиновного…
Входит в другую камеру, в третью, в четвёртую, везде предлагает тот же вопрос и получает в ответ почти то же самое. Все невиновны, все по наговорам и клеветам. Наконец, уже на выходе из тюрьмы кто-то из свиты обнаруживает каморку, в которой сидит служивый. Заходят к нему.
- За что сидишь? - спрашивает император.
- Виноват, ваше императорское величество. Украл! - отвечает служивый, падая на колени.
- Уберите отсюда вон этого негодяя! - воскликнул император, - Пусть идёт, куда хочет: он не достоин сидеть вместе с честными и невинными людьми.
***
О петербургском градоначальнике Грессере (1833-1892) рассказывают такой анекдот, характеризующий его, как симпатичного и остроумного человека.
К Петру Апполоновичу поступали жалобы на одного из легендарных мелочных торговцев, который самым бессовестным образом всех обмеривал, обвешивал и обсчитывал. Не находя веских улик, никто не мог с ним ничего поделать, пока не представился удобный случай самому градоначальнику.
Однажды проезжает он мимо лавки этого коммерсанта и видит, что из неё выходит маленькая девочка со свёртком в руке. Грессер остановился, вылез из экипажа и подошёл к ребёнку.
- Ты, милая, что несёшь?
- Сахар.
- В этой лавке покупала?
- В этой.
- Сколько же ты купила?
- Фунт.
- Ага!.. Вернёмся-ка на минутку в лавку.
Хозяин встретил градоначальника низким поклоном. Грессер взял от девочки свёрток и, передавая его лавочнику, сказал:
- Свешайте-ка!
Хозяин засуетился, перепугался, побледнел, но ослушаться не посмел и положил свёрток на весы. Оказалось, что фунта свёрток не вытягивал. В нём оказалось всего-навсего три четверти.
Градоначальник к хозяину:
- Продали за фунт?
- За фунт-с.
- А тут ведь меньше?
- Виноват-с, ошибся.
- Ошибся?
- Ей Богу, ненароком.
- А приходилось вам ошибаться не в свою пользу, то есть вместо одного фунта давать полтора?
- Частенько-с.
- Похвально! - воскликнул Пётр Апполонович и спросил: - У вас самая большая сахарная голова во сколько фунтов имеется?
- Да около пуда будет-с.
- Достаньте!
Хозяин поставил на прилавок громадный свёрток.
- А есть непочатый цибик хорошего чаю?
- Как же-с! Самый первый сорт-с…
- Подавайте его сюда.
Хозяин к сахару присоединил большой ящик с чаем.
- Полпуда лучшего кофею свешайте.
- Готово!
- Теперь отправьте всё это с приказчиком к родителям этой девочки.
Приказчик забрал товар, а градоначальник ему внушительно сказал:
- Они, может быть, удивятся этому транспорту, но ты скажи им, что, мол, хозяин ошибся, что это-де с ним часто случается.
***
При построении постоянного через Неву Благовещенского моста несколько тысяч человек были заняты бойкою свай, что, не говоря уже о расходах, крайне замедляло ход работ.
Автор проекта моста, инженер-майор Станислав Валерианович Кербец (1810-1899) поломал умную свою голову и выдумал машину, значительно облегчившую и ускорившую этот истинно египетский труд. Сделав опыты, описание машины он представил Главноуправляющему путей сообщения и ждал по крайне мере "спасибо". Граф Пётр Андреевич Клейнмихель (1793-1869) не замедлил утешить изобретателя и потомство. Кербец получил на бумаге официальный и строжайший выговор:
"…зачем он этой машины не изобрёл прежде и тем ввёл казну в огромные и напрасные расходы?"
***
На графа Клейнмихеля в своё время возлагались самые разные обязанности. Он занимался восстановлением Зимнего дворца после пожара, потом он заведовал Медико-хирургической академией, руководил строительством железной дороги между Петербургом и Москвой... Это порождало множество слухов при каждом новом важном назначении. Клейнмихеля прочили и в военные министры, и в министры внутренних дел, и в шефы жандармов. Когда в 1843-м году умер митрополит Серафим, Клейнмихель был уже министром путей сообщения. Слушая разговоры о вероятном приемнике митрополита, князь Александр Сергеевич Меншиков (1787-1869) сказал:
- Вероятно, назначат графа Клейнмихеля. Больше некого!
***
Падение Клейнмихеля во всех городах земли Русской произвело самое отрадное впечатление. Не многие заслужили такую огромную и печальную популярность. Низвержению Клейнмихеля радовались, словно неожиданному семейному празднику. В Петербурге, в Гостином дворе, купцы и сидельцы перебегали из лавки в лавку, поздравляли друг друга и толковали по-своему.
- Что это вздумалось государю? – спросил кто-то из них.
- Простое дело, - отвечал другой. – Времена плохие. Военные наши дела дурно идут. Россия-матушка приуныла. Государь задумался, что тут делать, чем мне её, голубушку, развеселить и утешить. Дай прогоню Клейнмихеля.
***
Во время опасной болезни министра финансов Егора Францевича Канкрина (1774—1845) у князя Меншикова спрашивали:
- Какие известия сегодня о здоровье Канкрина?
Защитник Севастополя отвечал:
- Очень худые, ему гораздо лучше.
***
По окончании Крымской кампании морской министр Александр Сергеевич Меншиков, проезжая через Москву, посетил командующего ополчением Алексея Петровича Ермолова (1777-1861). Генералы поздоровались, и Меншиков сказал:
— Давно мы с вами не виделись! Много воды с тех пор утекло!
— Да, Александр Сергеевич! - вздохнул Ермолов. - И правда: много воды утекло! От нас уплыл целый Дунай и всё Чёрное море!
Беспалова, Татьяна. Генерал Ермолов. Роман
***
Михаил Петрович Бутурлин (1786-1860), буквально прославившийся на административном поприще исключительной глупостью, некоторое время был нижегородским военным губернатором.
Во время осмотра волжских губерний император сообщил Бутурлину, что завтра намерен спокойно посетить нижегородский Кремль, и просил, чтобы об этом никто не знал. Бутурлин созвал всех полицейских чиновников и объявил им о том величайшим секретом. Вследствие этого Кремль был битком набит народом. Государь, сидя в коляске, сердился, а Бутурлин, стоя в той же коляске на коленях, извинялся.
Ещё большую известность снискал предупредительный приказ Бутурлина о мерах против пожаров, тогда опустошавших Нижний Новгород. В числе этих мер было предписано домохозяевам за два часа до пожара давать знать о том в полицию.
Следующий анекдот случился зимой, когда через Нижний возвращалось большое хивинское посольство. В Нижнем хивинский посланник, знатная особа царской крови, занемог и скончался. Бутурлин донёс о том прямо государю и присовокупил, что чиновники посольства хотели взять того посланника дальше, но он на это без разрешения высшего начальства решиться не может, а чтобы тело посланника, до получения разрешения, не могло испортиться, то он, Бутурлин, приказал покойного, на манер осётра, в реке заморозить.
Государь не выдержал и назначил Бутурлина сенатором.
***
По окончании каторжных работ декабрист Михаил Сергеевич Лунин (1787-1845) был поселён в селе Урик Иркутской губернии. Там он завёл себе небольшую библиотеку. Иркутский губернатор, объезжавший губернию, посетил Лунина. Лунин, показывая ему у себя 15 томов Свода Законов, да томов 25 Полного собрания законов Российской империи, а потом уютный французский Кодекс, прибавил:
- Вот, Ваше Превосходительство, посмотрите, какие смешные эти французы. Представьте, это у них только и есть законов. То ли дело у нас! Как взглянет человек на эти 40 томов, как тут не зауважать наше законодательство!
***
В конце XIX века известный художник Валерий Иванович Якоби (1834-1902) задумал написать картину "Свадьба декабриста Анненкова в Читинской тюрьме". Сделав набросок, он пригласил в свою мастерскую дочь декабриста.
На картине жених Иван Александрович Анненков (1802-78) стоял у налоя в ножных кандалах и наручниках. Шафера также были опутаны кандалами. Комендант пренебрежительно развалился в кресле.
Когда же дочь Анненкова пояснила художнику, что ни у кого кандалов не было, что комендант был гуманный человек и так далее, то Якоби с досады прервал её словами:
- В таком случае и картины писать не стоит.
***
У старика генерала Михаила Павловича Тучкова (1832—1890) был процесс с казной. Староста его взял какой-то подряд, наплутовал и попался под начёт. Суд велел взыскать деньги с помещика, давшего доверенность старосте. Но доверенности на этот предмет вовсе не было дано. Тучков так и отвечал. Дело пошло в Сенат. Сенат постановил:
"Так как отставной генерал-лейтенант Тучков дал доверенность… то…"
На это Тучков отвечал:
"А так как генерал-лейтенант Тучков доверенности на этот предмет не давал, то…"
Прошёл год, снова полиция объявляет со строжайшим подтверждением:
"Так как генерал-лейтенант… то…"
И опять старик пишет свой ответ.
Так дело и продолжалось долгие годы.
***
Однажды во время урока закона Божьего священник объяснял юному принцу Уэльскому, будущему Эдуарду VII (1841–1910):
- Есть, ваше высочество, в мире нечто такое, что стоит даже выше короля.
- Знаю, знаю, - откликнулся юноша, перебивая учителя, - это туз!
***
В 1861 году, после избрания президентом США, Абрахам Линкольн (1809–1865), просматривая списки кандидатов на министерские посты, неожиданно для всех вычеркнул фамилию одного претендента. На вопрос, почему он это сделал, президент сухо ответил:
- Мне не нравится его лицо...
- Но что же бедняга может сделать со своим лицом? - удивились присутствующие.
- Знаете, - сказал Линкольн, - после 40 лет каждый человек должен уметь сделать себе приятное лицо...
***
У знаменитого генерала Севера Улисса Гранта (1822-1885) было немало недоброжелателей. Будучи не в силах бросить тень на его боевые успехи в Гражданской войне Севера и Юга, они стали нашёптывать Линкольну, что Грант - пьяница.
- Ах вот как! - воскликнул президент. - В таком случае скажите, какой сорт вина предпочитает Грант, чтобы я мог приказать послать по бочке всем своим генералам!
***
Получив сообщение, что несколько генералов и обоз попали в плен к южанам, Линкольн с досадой произнёс:
- Какая потеря! Ведь каждый мул стоит 200 долларов!
***
Многие американцы считали президента Вильяма Тафта (1857-1930) весьма недалёким человеком. И действительно, его простота доходила до того, что, когда ему предлагали на выбор дайм - 10-тиценовую монету - и никель - 5-тицентовик, - он брал более крупный по размерам никель. Друзья Тафта очень переживали насмешки над ним. Как-то раз они стали допытываться, неужели он не понимает, что дайм ценнее, чем никель.
- Да я прекрасно понимаю, что ценнее, - ответил им Тафт. - Но если я начну брать дайм, то кто станет предлагать мне выбирать?
***
Некий простоватый, но весьма состоятельный купец просил прославленного адвоката Фёдора Никифоровича Плевако (1842-1909) принять участие в процессе. Выслушав клиента, Плевако согласился, но сразу же попросил аванс. Купец, никогда прежде такого мудрёного слова не слышавший, поинтересовался:
- А это что ж такое?
- Задаток знаешь? - спросил Плевако.
- Знаю, - ответил купец.
- Так вот, аванс в два раза больше.
***
Первым народным комиссаром просвещения в РСФСР был Анатолий Васильевич Луначарский (1875-1933). Свою государственную деятельность он успешно совмещал с творческой: сочинял пьесы, писал критические статьи и предисловия к самым различным произведениям, открывал высокие собрания и конференции, участвовал в многочасовых научных диспутах...
В 20-е годы в театре Революции шла его пьеса "Бархат и лохмотья". Одну из ролей в ней исполняла жена Луначарского - Наталья Розенель. Посмотрев спектакль, Демьян Бедный (1883–1945) написал:
Ценя в искусстве рублики,
Нарком наш видит цель:
Дарить лохмотья публике,
А бархат - Розенель.
Эпиграмма вскоре дошла до наркома-драматурга, и он не замедлил ответить:
Демьян, ты мнишь себя уже
Почти советским Беранже.
Ты, правда "б", ты, правда "ж",
Но всё же ты - не Беранже.
***
Константин Сергеевич Станиславский (1863-1938) звонит по телефону Сталину (1878-1953):
- Товарищ Сталин, извините, забыл ваше имя-отчество... Ах, да, спасибо. Иосиф Виссарионович, вы сегодня хотели прийти к нам на спектакль, однако мы вынуждены сделать замену. У нас Ольга Леонардовна заболела.
Сталин что-то ответил. Станиславский закрывает трубку рукой и говорит присутствующим в комнате:
- Совсем заработался товарищ Сталин: забыл, кто такая Ольга Леонардовна... Книппер-Чехову не помнит.
***
Банкет в Кремле. Сталин прохаживается вдоль праздничного стола, попыхивая трубкой. Длинный величальный тост произносит Алексей Николаевич Толстой (1882-1945). Он говорит долго, употребляя всё более и более превосходные степени и всё более высокие эпитеты. Сталин ходит, слушает, потом останавливается около Толстого и, похлопав его по плечу, говорит:
- Ну, ну, успокойтесь, граф.
***
В театре Советской армии шла трагедия Шекспира "Отелло". После спектакля попытались узнать мнение Сталина о постановке.
- А этот Яго, - неторопливо заговорил Иосиф Виссарионович, - неплохой организатор...
***
В начале лета 1939 года Сталин вызвал авиаконструктора Александра Сергеевича Яковлева (1906-1989) и поставил задачу: разработать новый истребитель к новому году. Яковлев сказал, что американцы тратят на разработку нового истребителя два года. Сталин удивился:
- А разве вы американец?
Постройка истребителя И-26 (позднее Як-1) была закончена 27 декабря 1939 года.
***
Перед войной Иосиф Виссарионович Сталин велел уточнить границу с Турцией. Учёные принесли карту и показали: граница с Турцией проходит по Араксу. Сталин красным карандашом, отхватив изрядную часть Турции, провёл прямую линию:
- Значит, вы считаете, что граница проходит здэсь?
- Нет, товарищ Сталин, граница проходит по Араксу...
- Нэт, вы считаете, что граница проходит здэсь, а турки пусть сами докажут, что она проходит по Араксу.
***
Однажды время Великой Отечественной войны Сталину член военного совета Лев Мехлис (1889-1953) доложил об амурных похождениях одного из генералов. Верховный главнокомандующий, в это время прохаживавшийся по кабинету, приостановился, недоумённо переспросил и сразу ответил:
- Что делать будем? Завидовать будем!
***
В 43-м году на совещании в Ставке присутствовал генерал авиации Николай Александрович Соколов-Соколёнок (1900-1977). Прогуливаясь по кабинету, Сталин обратился к генералу:
- А вы всё ещё на свободе?
Генерал вернулся домой расстроенным, измождённым; попрощался с женой, приготовился к аресту. Однако прошёл день, другой, но его никто не беспокоил.
В начале 44-го на очередном совещании эта история повторилась, и Соколов-Соколёнок решил: всё, точно погиб. Однако и в этот раз всё обошлось.
В конце того же года Сталин подошёл к нему и недоумённо произнёс:
- Понять не могу, почему вас до сих пор не арестовали?
Но и теперь всё обошлось.
Эпизод вновь повторился и в 45-м.
После окончания войны на банкете в честь победы Сталин сказал:
- Даже в самые трудные дни войны мы не теряли оптимизма и чувства юмора. Не правда ли, товарищ Соколов-Соколёнок?
***
Один общевойсковой генерал-полковник докладывал Сталину положение дел. Сталин оказался очень доволен и дважды одобрительно кивнул. Окончив доклад, генерал-полковник смешался. Сталин спросил:
- Вы что-нибудь хотите ещё добавить, товарищ генерал-полковник?
- Да. У меня есть личный вопрос.
- Говорите.
- Я страстный коллекционер. В Германии я отобрал кое-какие интересующие меня вещи, но на контрольном пункте их задержали. Если можно, я бы просил вернуть их мне.
- Это можно. Напишите рапорт, я наложу резолюцию.
Генерал-полковник вытащил из кармана на всякий случай уже заготовленный рапорт. Сталин пролистал его, взглянул на генерала и наложил резолюцию. Генерал-полковник, растроганный, горячо благодарил Сталина.
- Не стоит благодарности, - спокойно ответил Сталин и протянул рапорт.
Генерал прочитал резолюцию:
"Вернуть полковнику всё его барахло. Сталин".
- Тут описка, товарищ Сталин. Я не полковник, я генерал-полковник.
- Нет. Тут всё правильно написано, товарищ полковник.
***
Нужно было подписать разрешение на выпуск фильма. Председатель Комитета по делам кинематографии Иван Григорьевич Большаков (1902—1980) подал Сталину авторучку. Авторучка не писала. Большаков виновато взял её из рук вождя и встряхнул. Чернила выплеснулись на белые брюки генералиссимуса. Большаков замер. Его охватил ужас.
Сталин вскинул голову и свирепо посмотрел на Большакова.
- Ну, что, товарищ Большаков, испугался? Наверное, решил, что у товарища Сталина это последние штаны?
***
Как-то после войны кинорежиссёр Григорий Михайлович Козинцев (1905-1973) показывал свой фильм Сталину и пытался угадать его впечатление. Вдруг вошёл помощник Сталина Поскребышев, подал записку и посветил фонариком. Сталин взглянул и произнёс:
- Плохо.
Козинцев потерял сознание. Сталин поднялся и на ходу сказал:
- Когда проснётся этот хлюпик, передайте ему, что "плохо" относится не к фильму, а к записке. Товарищу Сталину весь мир говорит: "Плохо". Не падает же товарищ Сталин от этого в обморок.
***
Иван Семёнович Козловский (1900-1993), зная, что Сталин к нему благоволит, однажды обратился с такой просьбой:
- Иосиф Виссарионович, я никогда не был за границей. Хотелось бы съездить.
Сталин спросил:
- Не убежишь?
- Что вы, товарищ Сталин, родное село мне дороже любой заграницы.
- Правильно! Молодец! Вот и поезжай в родное село.
***
На тегеранской конференции 1943 года, на которой Франклин Рузвельт (1882-1945) и Винстон Черчиль (1874-1965) испытали сильное давление Сталина по вопросу открытия второго фронта и по другим союзническим соглашениям, произошёл следующий анекдот.
Утром перед очередным заседанием Черчиль рассказал странный сон, который он видел накануне:
- Верите ли, мне приснилось, что я стал правителем Европы!
- Хм, - решил охладить его пыл Рузвельт, - а мне приснилось, что я избран президентом мира...
Сталин, спокойно отложив в сторону трубку, решил поправить обоих:
- А мне приснилось, что я не утвердил ни вас, господин Черчиль, ни вас, господин Рузвельт.
***
Лорд Черуэл, личный помощник Черчиля во время второй мировой войны, имел пропуск, открывавший вход во все военные учреждения, даже самые засекреченные. Таким пропуском обладали лишь самые ответственные лица в английском правительстве - буквально несколько человек. Внешний вид пропуска держался в секрете, так как немецкий агент, снабжённый подделкой, мог бы нанести огромный вред.
В результате лорда никуда не пускали. Каждый раз ему приходилось убеждать, что документ "правильный", и искать кого-нибудь, кто мог бы удостоверить его личность.
***
Одна американская кинокомпания решила поставить фильм, посвящённый жизни Винстона Черчиля. В фильме предполагалось показать шестидесятипятилетнего премьер-министра. Роль Черчиля была поручена восьмидесятипятилетнему актёру Чарльзу Клофтону. Узнав, что Клофтон получит за исполнение его роли крупное денежное вознаграждение, Черчиль не на шутку рассердился и ядовито заметил:
- Во-первых, этот парень слишком толст; во-вторых, слишком стар. А в-третьих, за такие деньги я бы и сам с удовольствием сыграл эту роль.
***
Как-то раз шофёр Черчиля сбился с дороги и заехал неизвестно куда. Крайне раздосадованный Черчиль, высунувшись из окошка, окликнул прохожего и спросил:
- Извините, не могли бы вы любезно пояснить, где я нахожусь?
- В автомобиле! - буркнул прохожий и зашагал дальше.
- Вот ответ, достойный нашей палаты общин, - сказал Черчиль, обращаясь к шофёру. - Во-первых, краткий и хамский. Во-вторых, совершенно ненужный. И, в-третьих, не содержащий ничего такого, чего спрашивающий не знал бы сам.
***
Во время Ялтинской конференции Черчиль жил в красивом старинном дворце царских времён. Дворец очень понравился Черчилю. Однажды он обратился к Сталину:
- Нельзя ли купить этот дворец? Он мне очень понравился.
Сталин выдержал паузу. Потом спросил:
- Какой палец у вас в Англии считается средним?
Черчиль показал.
- А у нас вот этот, - сказал Сталин и сложил дулю.
***
Саша Гитри (1885-1957), известный французский писатель, режиссёр и актёр, отмечал в 1955 году своё семидесятилетие. Вспомнив, что в своё время Людовик XIV к семидесятилетию Мольера освободил великого драматурга от всех налогов, Гитри обратился с письмом к правительству, указывая на свои заслуги и прося о такой же привилегии.
Тогдашний президент Франции Рене Коти (1882—1962) в ответ отправил Гитри вежливое послание, заканчивавшееся так:
- Что Мольер был великим человеком - в этом я не сомневаюсь; равны ли вы ему, я судить не осмеливаюсь; но что я знаю совершенно точно - это что я не "король-солнце".
***
30 секунд из выступления Б.Н.Ельцына
***
AESTHETICA.NAROD.RU
На главную страницу
Анекдот. Тексты. Тематическая подборка.
Анекдоты о конкретных людях.