А. Л. Буркин

25 декабря 1998

Дополнения к разысканиям в области анекдотической литературы

I

  Изучение анекдота в общей системе фольклорных жанров имеет ряд специфических особенностей. Прежде всего, само определение Анекдота не охватывает всего жанра целиком, а затрагивает его разновидности.
  Толковые словари и нормативные справочники дают следующие определения Анекдота:

Анекдот, короткий по содержанию и сжатый в изложении рассказ о замечательном или забавном случае; байка, баутка.
(Толковый словарь живого великорусского языка В. И. Даля. т.1, М., 1863)

Анекдот, анекдота.
1. Вымышленный, короткий рассказ о смешном, забавном происшествии. Рассказывать анекдот. «Дней минувших анекдоты» Пушкин.
2. Само такое происшествие. «Вот какой случился анекдот».
3. Выдумка, вымышленный случай. «Не верю, это - анекдот».
• Скверный анекдот (·разг.) - неприятное происшествие, неприятность. «И такой скверный анекдот, что сена хоть бы клок в целом хозяйстве» Гоголь.
АНЕКДОТИЧЕСКИЙ, анекдотическая, анекдотическое (анекдотичен, анекдотична, анекдотично). То же, что анекдотичный. Анекдотическая личность (оригинальная, со странностями).
(Толковый словарь русского языка под ред. Д. Н. Ушакова. ч.1, М., 1935)

Анекдот,
Небольшой устный смешной рассказ (нередко на злободневную тему) с неожиданной острой концовкой. Рассказывать анекдоты.
Анекдотец (разг.) - небольшой анекдот.
Смешное происшествие. «С ним прямо анекдот приключился!»
Анекдотический - 1) являющийся анекдотом; 2) смешной, странный: анекдотический случай.
Рассказ о забавном или поучительном случае из жизни исторического лица или фольклорного героя. «Анекдоты из жизни Петра Первого».
(Словарь иностранных слов под ред. Ф. Н. Петрова. М., 1964)

Анекдот
Короткий забавный рассказ о незначительном, но характерном происшествии.
Комический рассказ о поучительном случае из жизни исторического лица или фольклорного героя. Своеобразная юмористическая, нередко гротескная притча.
Короткий устный рассказ злободневного бытового или общественного содержания с шутливой или сатирической окраской и неожиданной остроумной концовкой.
(Словарь русского языка под ред. А. П. Евгеньевой. т.1, М., 1986)

Анекдот
Короткий рассказ об историческом лице, происшествии.
Жанр городского фольклора, злободневный комический рассказ-миниатюра с неожиданной концовкой, своеобразная юмористическая, часто фривольная притча.
(Иллюстрированный энциклопедический словарь. "Большая Российская Энциклопедия", 2001)

  Таким образом, используемые до настоящего времени определения обыкновенно учитывают ТРИ характерные разновидности Анекдота, которые впервые были подробно проанализированы А. П. Пельтцером в его фундаментальной работе,[1] посвящённой генезису анекдота:

"греческое слово анекдот (άνεκδοτον) первоначально обозначало сочинение "неизданное", дотоле неизвестное публике. <…> С течением времени анекдот стал обозначать "неупомянутый" прежними авторами, преимущественно историками, какой-нибудь особенно характерный факт, случай или особенное обстоятельство. Желая щегольнуть друг перед другом начитанностью, историки разукрашивали свои сочинения разными подробностями, не только не имевшими никакого отношения к истории, но и отходившими часто в область фантазии. Наравне с историческими подробностями под этим термином стали подразумеваться вообще более или менее интересные отдельные факты, главным образом остроумные рассказы, поражавшие своей неожиданностью и легкостью".

  Дополнительно Пельтцер указал на ещё один источник возникновения Анекдота:

"для привлечения бо́льшего внимания и интереса паствы священники порой использовали апокрифические тексты притчевого характера с остроумным решением в них".[2]

  Другой специфической особенностью является вопрос о жанровых границах Анекдота. Очевидно, что Анекдот способен развиться из любого фольклорного/ литературного жанра или, наоборот, трансформироваться в любой художественный жанр, в котором существенным элементом комического является игра слов или игра положений.[3]
  Иными словами, Анекдот способен использовать любую жанровую форму, оставаясь при этом Анекдотом.

"Ещё не найден тот абсолютный признак, позволяющий безошибочно выделять анекдот из общего фонда юмористических рассказов. Очевидно, наиболее приемлемым мог бы стать тот признак, который бы опирался на поэтику анекдота, на специфическую для него форму сюжета.[4]

  Жанровую сущность Анекдота обычно сводят к неожиданной остроумной концовке краткого повествования. То есть, структурные признаки Анекдота, составляющие его жанровое ядро, специфически связаны с композиционной кульминацией Анекдота. Само повествование может иметь любую вербальную структуру. Однако реализуется она как остроумная игра в, казалось бы, неподходящих для игры условиях.[5]

  Сущность анекдота, таким образом, можно сводить к неожиданной подмене контекста, снимающей напряжённость невербальной ситуации нетривиальным вербальным способом. Очевидно, поэтому многие исследователи комического предпочитают использовать термин "острословие" вместо более объёмного — "остроумие".[6]

  Найти эффектное словесное решение — способность, воспитываемая в рамках притчевой традиции, развлекательной дидактики.
  Отсюда, вероятно, проистекает экспансия Анекдота на все словесные жанры. Отсюда так же, вероятно, происходит стремление Анекдота завладеть правом на тотальный комментарий к явлениям действительности и, как следствие, - его общекультурное хождение. Последнее определяет ещё одну специфическую особенность Анекдота: наличие необходимого референциального знания. Доступным для совершенного восприятия Анекдот будет лишь в определённой атмосфере, то есть при определённом прагматическом условии: актуальный - общекультурный, в том числе и с точки зрения ситуации, в которой Анекдот рассказывается. В конце концов, именно эти определённые функциональные ограничения в развлекательной дидактике обусловливают такие жанровые особенности Анекдота, как: 1) типизация, 2) эпизодичность, 3) краткость, вплоть до намёка, 4) диалог, 5) многозначность, 6) однонаправленность действия, 7) отсутствие сюжетных отклонений, 8) определённый индекс вероятных поступков / идеоречевых актов для определённых персонажей, 9) приуроченность некоторых Имён к Анекдотическим циклам.[7]

  Таким образом, решающую роль в создании Анекдота играет сама действительность. В Анекдоте она же является и целью рассказывания. Игра в действительность концентрирует тот пёстрый арсенал тем, который создаёт впечатление немыслимых возможностей играющего слова. Следовательно, суть такой игры состоит в живости и лёгкости рассказа, эту действительность преобразовывающего. Реальная действительность преобразовывается в парадоксальную. Тогда в зависимости от отношения между реципиентом и создаваемой моделью действительности Анекдот можно разделить на 2 типа: а) эпический - в котором изображается конфронтация третьих лиц, и б) драматический - в котором в оппозицию попадает сам слушатель (последний тип использует, обычно, форму загадки).

  Анекдот обыгрывает разницу в смысловом восприятии наиболее вероятностных элементов вербального и невербального социокультурного поведения отправителя и получателя.
  = Получатель, анализируя ситуацию, рассчитывает на нечто, в смысловом отношении близкое его психологической установке и наиболее частотное в данной ситуации.
  = Отправитель, однако, реализует уникальное решение, возможное только как исключение в данной ситуации.

  Комизм в анекдоте — явление языковое — связан с оппозицией норма/исключение или нормативный/ненормативный.
  Анекдот использует замещения одних слов другими, отличающихся по смыслу от предполагаемых. Эти замещения строятся по модели фразеологических ошибок, происходящих по типу бессознательной субституции.[8]
  Если для получателя фразеологизм, или некая этикетная формула, или, в самом общем виде, некая фиксированная модель является неделимой единицей, которую он воспринимает целиком, и для него решающим является целостное значение, то для отправителя - это единство обычной, нефиксированной, неустойчивой семантической слитности, допускающей свободное перераспределение компонентов или замену любого из них на произвольный.
  В смысловой структуре всякого устойчивого единства изначально заложен такой алгоритм творческого экспериментирования. Актуализация компонентов фразеологизма имплицитно заложена в языковом парадоксе: смысловая неразложимость (идиоматичность) фразеологизма существует в расчленённом, раздельнооформленном его строении. Благодаря введению новых смысловых коннотаций нарушается фразеологическая цельность, меняется референциальное значение компонентов и, как следствие, меняется точка зрения на реальную действительность и её задействованность в нарративной ситуации.[9]
  То есть: в анекдоте, как риторическом жанре,[10] либо эксплицируются различные, не учтённые интенсионалы, либо замещается связанный элемент на произвольный с аналогичной структурной валентностью.

  Получается, что анекдот в лингвистическом или семиотическом аспекте является всего лишь риторической фигурой, аналогичной, например, развёрнутой метафоре. Эстетическая выразительность анекдота строится на аналогичных поэтических принципах. Эстетическое своеобразие заключается в том, что в отличие, например, от той же метафоры, в анекдоте происходит не просто употребление слов в непрямом, переносном значениии. В анекдоте подобное смысловое замещение имеет специфическую бинарную форму сюжета. Забывая об этой специфике, составители анекдотических сборников допускают путаницу, по-видимому, полагая, что "анекдот" - это любое проявление риторического остроумия.

  Это не удивительно, поскольку в анекдоте, как риторическом жанре, сталкиваются две противоположные тенденции культуры: стремление к использованию готовых моделей культуры и стремление к свободному построению новых единиц; норма и вариативность, преднамеренное и случайное.

  Однако, как жанр поэтического устного народного, то есть всеобщего творчества анекдот имеет определённую онтологическую функцию: анекдот сублимирует социокультурный конфликт свободного, естественного человека с упорядоченным, кодифицированным вещным миром в игровую деятельность, разрешая напряжённые ситуации нетривиальным образом.[11]

  В итоге получаем следующее определение этого фольклорного жанра.

Анекдот
Вербальная игра за право на означивание референта путём субституции компонентов во фракционированных знаках.

II

  В качестве иллюстрации рассмотрим следующий анекдот.

Испанский аристократ, проживающий уикенд в Париже, поздно вечером возвратился в отель. Заспанный портье выглянул в окошко и спросил:
- Кто там?
- Хуан Родригес Санчес Карамба де Пенето-и-Гонзалес.
- Хорошо, хорошо, - отозвался портье, - только пусть последний из вас поплотнее прикроет дверь.

  В том литературном значении, согласно которому осуществляется определённая избирательная смысловая направленность, важная для автора литературного произведения, Анекдот, как, впрочем, и всякое фольклорное произведение, не имеет заглавия. В Анекдоте оно, заглавие, либо отсутствует вовсе, либо представлено в виде проспективного субститута, типизирующего содержание последующего текста (Театральный, Ресторанный, Семейный) или объявляющего элементы содержания предваряемого текста в одном, двух словах в форме Предложного падежа (О Штирлице, о поручике Ржевском). В любом случае, заглавие или отсутствие заглавия имеет дейктическую функцию (указание на то, что далее следует некий комический текст). Впрочем, используя термин "отсутствие заглавия" не следует забывать, что функцию заглавия выполняет и сам анонсированный в акте коммуникации знак "Анекдот" (Ср., например: "Я расскажу тебе Сказку …", или "А вот какую Историю поведал мне …"). Собственно, Анекдот начинается раньше излагаемого текста, а именно с метаязыкового оповещения, которое имеет эстетическую функцию. Сознание, что далее последует Анекдот, включает установку реципиента на восприятие особого художественного изложения, проигрывания здесь и сейчас анекдотической ситуации, на восприятие двусмысленности положений и действий героя Анекдота и развития этой двусмысленности по направлению к комической развязке. Дейксис "Анекдот" задаёт правильный уровень восприятия, основное прагматическое направление текста. Установка на вероятность неожиданного, парадоксального выхода из определённой ситуации аккумулирует внимание участников коммуникации, предоставляющих право для рассказа Анекдота "кстати".
  Пропозиция, призванная обозначить общий фон, предписывающий пользование определённым индексом вероятностных появлений персонажей и соответствующих им вероятностных действий, занимает в этом Анекдоте два предложения. Вообще говоря, наличие пропозиции в Анекдоте - явление необязательное: общий фон, сама ситуация могут быть выведены на коннотативном уровне (в данном случае это любые представления об экзотике ночного Парижа, отелях и испанских аристократах), или, как в драматическом анекдоте, на иллюзорном уровне - пространственно-временные отношения в этом случае могут выстраиваться в воображении самим реципиентом анекдотического сообщения. Развивая пропозицию Анекдот можно расширить до Новеллы (См. также Фацеции) или Романа (См. Авантюрный или Плутовской Роман).
  Диалог начинается сразу с выяснения актанта: адресату навязываются код и условия коммуникации - адресат призывается к собственному описанию. В структурном отношении фраза "Кто там?" - высказывание неполное; однако опущенный член предложения, предикат, легко восстанавливается. Его общее значение угадывается по структуре предложения, тогда как конкретное не принципиально и в данном случае избыточно. Тем не менее, именно эллипсис порождает анекдотический парадокс.
  Адресат определяет себя через полное имя в соответствии с личным контекстом испанского аристократа, в соответствии со своим этикетом, через свой социокультурный код.
  В герменевтическом отношении требуется специальная просвещённость, чтобы определить, что за имя произнёс испанец. Портье, простой французский работник, едва ли посвящён в тонкости испанского имясложения. Так же, как и русский слушатель этого Анекдота, он, может быть, и слышал, что существуют такие испанские имена, как Хуан, Родригес, Педро, Гонзалес. Однако существует очень малая вероятность необходимого знания для того, чтобы портье идентифицировал фразу по правилам отправителя этой фразы. Возникает аллотопный разрыв, связанный в данном случае с эпистемологическими предпосылками, свойственными портье как представителю определённого социального слоя в описываемой в анекдоте эпохе.
  Преодоление аллотопного разрыва осуществляется посредством переоценки принятого сообщения. Неясный фрагмент интерпретируется на специально конструируемом для этого новом семантическом поле. Включается установка на поиск наиболее вероятных изотопных значений, на наиболее вероятный в частотном отношении вариант. Единая семантическая конструкция - "Хуан Родригес Санчес Карамба де Пенето-и-Гонзалес" - распадается на ряд объединённых в ней элементов. Между означающими устанавливается сочинительная связь; разрешение на сочинение подтверждается наличием "сочинительного союза" "и" в позиции перед последним элементом конструкции из мнимо однородных членов. Наличие знакомых ингредиентов приводит к их организации в определённую структуру.
  Контекст испанца с одним означаемым, подменяется контекстом портье, означаемое которого частично совпадает с означаемым испанца, ибо включает последнего в парадоксальный ряд пришельцев, поднявших портье среди ночи.
  Таким образом, диалог завершается привнесением собственного социокультурного кода в интерпретируемый текст, устраняя тем самым "многосмысленность референта".

III

  Рассмотрим ещё один пример.

В сельской школе учитель спрашивает ученика:
- Скажи, Павлуша, почему вчера ты в школу не приходил?
- Да, я корову к быку водил.
- Хм! А что папа не мог?
- Мог, конечно, но бык-то лучше.

  В 3-м предложении нереализованной остаётся структурная позиция инфинитива цели. Отсутствие этого инфинитива обусловлено стилистически. К тому же, опущенный член предложения семантически восстанавливается едва ли не однозначно. Во всяком случае, иных причин для препровождения коровы к быку, по-видимому, не знают ни ученик, ни учитель в рамках этой коммуникации. Общее и конкретное значение эквивалентны.
  В 4-м предложении опускаются уже две позиции: инфинитив составного глагольного сказуемого и примыкающий "подразумеваемый" инфинитив цели. Аллотопное восприятие этого неполного предложения зависит от общей семантики используемого языка, позволяющей реконструировать грамматически правильно составное глагольное сказуемое, используя любой из опущенных инфинитивов.
  Ученик, осуществляя ретроспективную переоценку текста, реализует то значение предшествующего разрыву фрагмента, которое изотопно его окказиональному контексту. Осуществляя поиск среди вероятных интенсионалов, ученик игнорирует предлагаемый учителем эллипсис инфинитива составного глагольного сказуемого и отдаёт предпочтение близкому для его контекста акцентированному "подразумеваемому" инфинитиву цели. Поэтому в 5-м предложении ему как бы приходится оправдывать приоритетные способности быка, в то же время не подвергая сомнению отцовские способности на осуществление данной функции.
  Таким образом, следует обратить внимание не только на то, как при варьировании различных контекстов осуществляется субституция компонентов во фракционных знаках, но и на то, как при этом подменяются интенсионалы.
  Говоря упрощённо, в Анекдоте вступают в конфликт окказиональные контексты, причудливо переплетающиеся с общераспространёнными и перераспределяющие устойчивые элементы означающего.


  Следует также напомнить, что Анекдот может использовать мнимую диалогическую структуру, когда персонаж одновременно является исполнителем и зрителем.[12]

Князь Александр Васильевич Суворов любил иногда понюхать табак из малой своей золотой табакерки, уверяя, что сие облегчает головную боль его.
Иногда, гуляя по аллеям парка, он, посыпав табаком какой-нибудь цветок, снюхивал с него и с восторгом говорил: "Помилуй бог, какая роскошь!"

IV

Алгоритм порождения анекдотических текстов.

  1) Формальным признаком Анекдота является лежащая в его основе субституциональная идеоречевая ошибка (непреднамеренная, как результат бессознательно проступающего детского речевого творчества, или риторическая, как результат преднамеренного столкновения окказиональных контекстов).
  2) Анекдот является вербальной игрой за право на означивание референта путём субституции компонентов во фракционированных знаках.
  3) Для того, чтобы перейти с фразеологического на нарративный уровень, идеоречевая ошибка должна быть привязана к социокультурному контексту (фольклорному герою, историческому лицу, злободневному общественному событию) и помещена в диа́логовую оппозицию.
  4) В качестве модели создания нарративного текста выступает пародическое использование, имитация исторических преданий, легенд, натуральных очерков и т.п.
  5) Анекдот имплицитно существует во всякой коммуникации и составляет необходимый элемент идеоречевого творчества.